Сибирская тайга - огромная и до сих пор неизведанная. И хватает "неизведанного", неведомого, там. История не история, байка – не байка, но мне рассказал ее мой дядька, , мне, уже взрослому парню.
1983 год, он работал в геологии мехводом на ГТТ. Пошел в тайгу, ну охота, ягода, что фартанет. Обычно фартило все, да не в этот раз.
Пришел к избушке охотничьей, не один был. Была с ним собака. Помесь лайки и кавказца. Тогда в основном лайки тут были, но вот припер кто то кавказца и соблазнил, он, подлец, лаек то. И получилась такая вот помесь собаки: ум и охотничьи навыки от лайки, храбрость от кавказца.
Не боялся тот пес никого и ничего, знал себе цену и на медведей еще полуторагодовалым щенком ходил со сворой то, по зиме.
Ну вот с таким вот спутником пришел дядька в домик. Огонь, чаек, все в порядке. Луна вот светила, в окно прямо, говорит, ярко так, как прожектор.
От себя добавлю: бывает так, в Югре, особенно зимой. Можно по зимнику ночью безоблачной по болоту, где деревья далеко, без фар ехать - и так все видно. Ну, а тогда конец лета был.
И вот сидят они, дядька чай пьет, собакен просто лежит, без чайных церемоний. Спать уже собирается дядька, ружье у кровати прислонил, сам лег. Не знает, сколько проспал, просыпается от мороза по коже, прямо подрывается с нары то. Чука, пес тот, рычит так злобно, люто даже, из под нары. Дядька за ружье - медведь что ли? Да нет как бы, конец лета, медведи сытые и к избушке с человеком не подойдут никогда. И пес там, тоже медведю неприятен.
Дядька то глянул на Чуку, а у того вся его шерсть, от кавказца доставшаяся, дыбом стоит!
Сам как медведь стал. Да только из –под нары то не вылазит, к кирзачу дядькиному жмется. И рычит, аж подвывает! Не боялся никогда пес, первый раз ТАКОЕ он почуял.
Дядька ружье схватил, и прислушивается. Цыкнул на Чуку, то замолк, ворчит тихонько.
НИЧЕГО!
Тихо в лесу и ночью не бывает, птицы то спят, а деревья, от ветра скрипят, ранние листья осыпаются, ветер эхом донесет рык дизелей на буровой, короче, не бывает в лесу тишины. А тут, говорит дядька, как вату в уши набили: тишина оглушающая. Ни ветра, ни скрипа. Только собачье дыхание и скулеж.
И вдруг скрип, как наждаком по нервам! Дверь то закрытая на засов открылась! А дядька не ребенок, нипочем запереться не забудет. КТО открыл то?
Надо сказать, что таежные люди очень суеверны, и это неспроста. Входя в охотничью избушку, обязательно «хозяина» поприветствуют, переночевать попросятся. Если пьют – стопку «хозяину» поставят где нибудь повыше. Едят – тоже «хозяина» не забудут. Нет, не «хозяин» тот раз осерчал. Нет. Из лесу пришло ЭТО.
Дверь открылась настежь, и дядька взвел курки. Наставил вороненые стволы вертикалки, заряженной жеканами, на дверной проем. А там НИКОГО. Только луна светит. Как прожектор. Прямо в глаза, аж слепит.
Вроде и спал недолго, а луна из окна в дверь переместилась.
И тут Чука то как завыл, закашлял лаем то! Дядька, говорит, сам холодным потом покрылся вдруг. И разрядил оба ствола прямо в дверной проем. Хлопки выстрелов громко ударили в маленькой избушке ему по ушам, пороховая гарь заволокла воздух и зазвенело в ушах от выстрелов.
Никого там не было и никто не зашел в избу.
Когда звон утих, дядька понял, что слышит и ветер, и деревья. Дыхание Чуки, лязг перезаряжаемого оружия. Все стало как было. Как будто ничего и не было. Или было?
А что было то? То то и было, оно самое, неведомое. Много такого еще на планете, непонятого нами, но давно известного нашим предкам, от знания которых мы все порой отмахиваемся. Сказки мол. Сказка – ложь, да в не намек. Дыма без огня не бывает. Я так думаю, не пугал меня дядька, а рассказал, как было с ним в молодости. Я верю ему.